Йо-хо-хо! Начиналось всё рутинно — в духе бородатого анекдота. Проколол сын ухо, вставил серьгу. Пришёл домой:
— Па, гляди!
Отец насупился, помолчал, помолчал, а после процедил:
— Скажу одно. С незапамятных времён серьги в ушах носили или пираты, или пидорасы. Я прямо сейчас открою окно и не дай бог не увижу там твоего корабля.
Отец не торопясь вразвалку подходит к окну с пожелтевшим от табачного дыма стеклопакетом и распахивает его настежь. Видит — за чахлым парком вздымает крутые бока фрегат-гигант под чёрным флагом. Жерла гаубиц словно норовят поглотить взгляд и выпалить им в ледяное безмолвие, что затаилось за маскировкой блёкло-голубого неба.
Сын подходит к ошеломлённому родителю со спины, кладёт ему руку на плечо и вкрадчиво, с налётом грусти, шепчет:
— Па, давно хотел тебе признаться: я пират. Мы пираты. Мы пираты-геи. Мы пираты-геи, путешествующие по мультиверсу и занимающиеся штудиями на ниве социальной антропологии. В одних времени и месте нас звали «весёлыми проказниками», в других — «навигаторами». Надеюсь, когда-нибудь ты откажешься от закостенелых установок в отношении гомосексуалов и осознаешь в полной мере, насколько прискорбна стигматизация по сексуальным предпочтениям и гендерным критериям. О, мог бы ты только видеть, как си-лучи мерцают во тьме близ врат Тангейзера… Мог бы слепить снежок из прошлогоднего снега!.. Видел бы бездны, которые видели бездны!
С корабля доносится задорный британский IDM, щедро валят клубы охристого, золотистого, хвойно-зелёного дыма, по всей палубе раздаются весёлые возгласы, тянутся ароматы свежесваренного пунша с имбирём; где-то окрест капитанского мостика, едва различимое сквозь пелену, сладостно и тревожно мерцает световое поле тайм-портала, то чуть сужаясь, то чуть расширяясь.
Подавив паническую атаку, сквозь которую, однако, на него накатывают волны постыдного восторга, отец с трудом отводит взгляд от окна. Хвать, а уже и не в квартире он — болтается на костылях посреди поля в центре титанического недостроенного стадиона, напротив него — затянутый лошадиной своей частью в алое трико хмурый кентавр с лицом из пряничной глазури. И ну нести тарабарщину:
— Евгений Викторович, как вам наверняка известно, экстраординарные утверждения требуют экстраординарных доказательств.
— Что вы име…
— Так говорил Карл Саган. К делу: утверждая, будто кольцевидные, преимущественно металлические украшения в ушных раковинах среди представителей Homo sapiens имеют обыкновение использовать как опознавательный признак своей идентичности или пираты, или, как вы выразились, «пидорасы», ради проверки выдвинутого тезиса, будучи его автором, вы нас вынуждаете провести вас через цепь перерождений, в которой вам предстоит побывать как флибустьером, капёром, приватиром, корсаром, так и гомосексуалом, бисексуалом, трансгендером, гендерфлюидом…
— Тык, тк… я не первый! Не автор я! Это я из анекдота! Не подумав!
— Не пе-ервый?.. Хм. — Кентавр на секунду щурится, делая запрос в CogniFlow. — А, да, действительно, действительно. Тогда просто катись отсюда, шняга смешная.
Отец и покатился...
Дальнейшее приблизительно пересказано в «Одиссее» и «Колобке».
